Алиса в зазеркалье - Страница 17

- Прочитай-ка его, - ответил Шалтай. - Я могу тебе объяснить все стихи, какие только были придуманы, и кое-что из тех, которых еще не было!

Это обнадежило Алису, и она начала:

Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве.

И хрюкотали зелюки

Как мюмзики в мове.

- Что же, хватит для начала! - остановил ее Шалтай. - Здесь трудных слов достаточно! Значит, так: "_варкалось_" - это четыре часа пополудни, когда пора уже варить обед.

- Понятно, - сказала Алиса, - а "_хливкие_"?

- "_Хливкие_" - это хлипкие и ловкие. "Хлипкие" значит то же, что и "хилые". Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут - это слово раскладывается на два! (*50)

- Да, теперь мне ясно, - заметила задумчиво Алиса. - А "_шорьки_" кто такие?

- Это помесь хорька, ящерицы и штопора!

- Забавный, должно быть, у них вид!

- Да, с ними не соскучишься! - согласился Шалтай. - А гнезда они вьют в тени солнечных часов. А едят они сыр.

- А что такое "_пырялись_"?

- Прыгали, ныряли, вертелись!

- А "_нава_", - сказала Алиса, удивляясь собственной сообразительности, - это трава под солнечными часами, верно?

- Ну да, конечно! Она называется "нава", потому что простирается немножко направо... немножко налево...

- И немножко назад! - радостно закончила Алиса (*51).

- Совершенно верно! Ну, а "_хрюкотали_" это хрюкали и хохотали... или, может, летали, не знаю. А "_зелюки_" это зеленые индюки! Вот тебе еще один бумажник!

- А "_мюмзики_" - это тоже такие зверьки? - спросила Алиса. - Боюсь, я вас очень затрудняю.

- Нет, это птицы! Бедные! Перья у них растрепаны и торчат во все стороны, будто веник... Ну а насчет "_мовы_" я и сам сомневаюсь. По-моему, это значит "далеко от дома". Смысл тот, что они потерялись. Надеюсь, ты теперь _довольна_? Где ты слышала такие мудреные вещи?

- Я прочитала их сама в книжке, - ответила Алиса. - А вот Траляля... да, кажется, Траляля, читал _мне_ стихи, так они были гораздо понятнее!

- Что до стихов, - сказал Шалтай и торжественно поднял руку, - _я_ тоже их читаю не хуже других. Если уж на то пошло...

- Ах, нет, пожалуйста, не надо, - торопливо сказала Алиса.

Но он не обратил на ее слова никакого внимания.

- Вещь, которую я сейчас прочитаю, - произнес он, - была написана специально для того, чтобы тебя развлечь.

Алиса поняла, что _придется_ ей его выслушать. Она села и грустно сказала:

- Спасибо.

Зимой, когда белы поля,

Пою, соседей веселя.

- Это так только говорится, - объяснил Шалтай. - Конечно, я совсем не пою.

- Я вижу, - сказала Алиса.

- Если ты _видишь_, пою я или нет, значит, у тебя очень острое зрение, - ответил Шалтай.

Алиса промолчала.

Весной, когда растет трава,

Мои припомните слова.

- Постараюсь, - сказала Алиса.

А летом ночь короче дня,

И, может, ты поймешь меня.

Глубокой осенью в тиши

Возьми перо и запиши.

- Хорошо, - сказала Алиса. - Если только я к тому времени их не позабуду.

- А ты не можешь помолчать? - спросил Шалтай. - Несешь ерунду - только меня сбиваешь.

В записке к рыбам как-то раз

Я объявил: "Вот мой приказ".

И вскоре (через десять лет)

Я получил от них ответ.

Вот что они писали мне:

"Мы были б рады, но мы не..."

- Боюсь, я не совсем понимаю, - сказала Алиса.

- Дальше будет легче, - ответил Шалтай-Болтай.

Я им послал письмо опять:

"Я вас прошу не возражать!"

Они ответили: "Но, сэр!

У вас, как видно, нет манер!"

Сказал им раз, сказал им два

Напрасны были все слова.

Я больше вытерпеть не мог.

И вот достал я котелок...

(А сердце - бук, а сердце - стук),

Налил воды, нарезал лук...

Тут Некто из Чужой Земли

Сказал мне: "Рыбки спать легли".

Я отвечал: "Тогда пойди

И этих рыбок разбуди".

Я очень громко говорил.

Кричал я из последних сил.

Шалтай-Болтай прокричал последнюю строчку так громко, что Алиса подумала:

- Не _завидую_ я этому чужестранцу!

Но он был горд и был упрям,

И он сказал: "Какой бедлам!"

Он был упрям и очень горд,

И он воскликнул: "Что за черт!"

Я штопор взял и ватерпас,

Сказал я: "Обойдусь без вас!"

Я волновался неспроста

Дверь оказалась заперта,

Стучал я в дверь, стучал в окно

И достучался бы я, но...

Наступило долгое молчание.

- И это все? - спросила робко Алиса.

- Да, - сказал Шалтай-Болтай. - Прощай!

Этого Алиса не ожидала, но после такого _прозрачного_ намека оставаться было бы невежливо. Она встала и протянула Шалтаю руку.

- До свидания, - сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро. Надеюсь, мы еще встретимся.

- Даже если _встретимся_, я тебя все равно не узнаю, - недовольно проворчал Шалтай и подал ей один палец. - Ты так похожа на всех людей!

- Обычно людей различают по лицам, - заметила задумчиво Алиса.

- Вот я и говорю, - сказал Шалтай-Болтай. - Все на одно лицо: два глаза (и он дважды ткнул большим пальцем в воздухе)... в середине - нос, а под ним - рот. У всех всегда одно и то же! Вот если бы у тебя оба глаза были на одной стороне, а рот на лбу, тогда я, _возможно_, тебя бы запомнил.

- Но это было бы так некрасиво! - возразила Алиса.

В ответ Шалтай-Болтай только закрыл глаза и сказал:

- Попробуй - увидишь!

Алиса немножко подождала, не скажет ли он еще что-нибудь, но он не открывал глаз и вел себя так, словно ее здесь и не было.

- До свидания, - сказала она снова и, не получив ответа, тихонько пошла прочь.

Она шла и шептала:

- В _жизни_ не встречала такого препротивнейшего...

Она остановилась и громко повторила это слово - оно было такое длинное, что произносить его было необычайно приятно.

- В жизни не встречала такого препротивнейшего...